Из книги: История России. Исторические портреты: X-XVIII века / М. Н. Чернова. — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: Издательство «Экзамен», 2015
1629 — 1676
годы правления: 1645 — 1676
Алексей Михайлович
Портрет царя Алексея Михайловича. Неизвестный русский художник второй половины XVII века. Школа Оружейной палаты. Конец 1670-х — начало 1680-х годов.
Алексей Михайлович родился в 1629 г. в царской семье. Его отцом был первый представитель воцарившейся в 1613 г. на российском престоле новой династии — Михаил Романов, дедом — патриарх Филарет. Для родителей — царя Михаила и царицы Евдокии Стрешневой — он был долгожданным и желанным наследником. До его появления на свет в семье родились две дочери — Ирина и Пелагея, но с ними вопрос о наследовании престола никоим образом в то время в России не связывался. В ожидании наследника Михаил Федорович обратился к старцу Анзерского скита на Соловецких островах Елизарию. Последний был известен своим аскетическим образом жизни и даром предсказания судьбы. В 1628 г. он был привезен в Москву к царю и после встречи с супругами предсказал им рождение сына. Михаил Федорович щедро одарил старца, но до исполнения предсказания не отпускал его. Когда же в марте 1629 г. Алексей родился, Елизарий стал его крестным отцом. Позднее в царской семье родились еще два сына, но оба скончались в детском возрасте. Так что на Алексея возлагались все надежды как на будущего наследника и продолжателя династии. Ребенка с младенчества окружали любовью и заботой. Первые пять лет своей жизни царевич провел, в соответствии с традицией, на женской половине, среди «мамок» и нянек. Затем по распоряжению деда к нему приставили «дядьку» — боярина Бориса Ивановича Морозова. Политическая карьера Морозовых началась с воцарением Романовых. При Михаиле Федоровиче благодаря царским пожалованиям они стали обладателями огромных земельных владений. Но не этот факт стал определяющим в столь ответственном назначении. Филарет ценил ум и образованность Б.И. Морозова, который был знаком с 'западной культурой и понимал необходимость привлечения в Россию иностранных специалистов для укрепления армии и экономики страны.
Боярин Морозов стал на долгие годы не только наставником Алексея Михайловича, но и преданным защитником его прав на престол. Вслед за Михаилом Федоровичем и Филаретом он неустанно внушал мальчику мысль о его высшем предназначении быть правителем огромного православного государства и о том, что власть царя дается от Бога. Алексей же по законному праву унаследует ее после кончины отца. Именно как наследника престола его воспитывали и обучали. Малыша окружали разнообразные и причудливые игрушки, живые певчие птички подолгу задерживали его у диковинных клеток и ласкали слух щебетанием и пением. Немецкие мастера изготовили для него детские латы, точно воспроизводящие настоящие, и игрушечного коня с седлом и уздечкой. Покинув женский терем, Алексей смог общаться со сверстниками: к царевичу были допущены стольники, которые вместе с ним принимали участие в играх и забавах. Одновременно началось учение. Под руководством дьяка Алексей учился читать по букварю, затем изучал Часослов, Псалтырь и Апостольские деяния. Царевич учился письму, и это занятие доставляло ему настоящее удовольствие. Впоследствии он охотно составлял обширные послания, вносил поправки в текст официальных документов, писал стихи и даже составил руководство по соколиной охоте. На 14-м году жизни царевич был впервые показан народу и с этого момента сопровождал отца при торжественных выходах и церемониях. Вскоре Алексея постигла страшная беда — скончался Михаил Федорович, а вслед за ним царица Евдокия Лукьяновна. 16-летний Алексей остался круглым сиротой. В том же возрасте, что в свое время и его отец, ему предстояло возложить на себя тяжелое бремя власти. В августе 1645 г. Алексей Михайлович венчался на царство. С первых шагов царствования он старался окружить себя умными и надежными людьми, которые разделяли его стремления и в которых он был уверен. В годы его правления выдвинулась плеяда талантливых государственных деятелей, среди которых были Ф.М. Ртищев, А.Л. Ордин-Нащокин, A.C. Матвеев и другие. Многие из них были довольно скромного происхождения, но блестящих дарований, которые увидел и по достоинству оценил царь. Не завистливый к талантам других, Алексей Михайлович стремился использовать их на благо Российского государства.
Обладая взрывным темпераментом, будучи вспыльчивым и нередко резким с окружающими, Алексей Михайлович вместе с тем был отходчивым и не злопамятным, отзывчивым и добрым человеком. В историю он вошел как Тишайший. При этом его царствование было наполнено многочисленными социальными движениями, за помнившимися современникам и потомкам, которые прозвали XVII столетие «бунташным» веком.
На царствование Алексея Михайловича пришлись Соляной (1648 г.) и Медный (1662 г.) бунты в Москве, восстание Степана Разина, церковный раскол и Соловецкое восстание. Во внешней политике — компромисс с Речью Посполитой в борьбе за Украину, война со Швецией и Кардисский мир. И во всех этих событиях царь проявлял сдержанность и осмотрительность, постепенно укрепляя свою власть и закладывая фундамент последующих преобразований.
Главные рычаги управления постепенно концентрировались в руках царя. Реже созывались Земские соборы, сокращалось число выборных от посадских, крестьян, торговых людей. Своеобразной заменой соборов стали совещания правительства с представителями разных сословий по отдельным вопросам. Изменения коснулись приказов и Боярской думы. Число приказов увеличилось. Был создан Приказ тайных дел, ставший своего рода личной канцелярией, царя, через который тот постепенно сосредоточивал в своих руках нити управления государством. Тайный приказ подчинялся только царю и имел очень широкие полномочия: разбирал челобитные, ведал следствием и сыском по политическим делам, производством снарядов для артиллерии, управлял хозяйством царя. Подьячие Тайного приказа сопровождали бояр-послов за границу, контролируя соблюдение последними данных им инструкций.
Боярская дума утратила свой исключительно аристократический характер. Из ее состава выделились Ближняя дума и Расправная палата. Постепенно разрушалось местничество. Были проведены частичные реформы местного управления. Стремясь пресечь лихоимство воевод, центральные власти объединяли некоторые уезды под властью пользующихся авторитетом и доверием в народе командиров местных войск. Так появились объединенные разряды (округа) — предшественники будущего деления России Петром I на губернии.
В целях защиты отечественного производителя и торговца были приняты меры экономического характера, предвосхитившие будущий протекционизм. В соответствии с Торговым уставом (1653 г.) все торговые пошлины для русских заменялись на единую (5% с цены товара). Для иностранцев пошлина была выше. А Новоторговый устав (1667 г.) увеличивал пошлину с иноземцев, провозивших товар из Архангельска в глубь России, до 10%. Была проведена кодификация законов. В 1649 г. Земский собор утвердил Уложение, заменившее устаревший к тому времени Судебник от 1550 г. Соборное уложение рассматривало царскую власть как власть помазанника Божьего на земле. Впервые вводилось определение понятия государственного преступления и в зависимости от совершенного предусматривались различного рода наказания.
Уложение упразднило урочные лета. Владельцам разрешалось искать крестьян вечно, без ограничения срока, и возвращать их в свои владения. Последний шаг к установлению в России крепостного права был сделан. Борясь с бегством горожан, Уложение навеки прикрепило их к посаду.
Уложение определило все основные стороны государственной жизни, и по нему наши соотечественники жили более 200 лет. На протяжении XVII в. Уложение дважды печаталось общим тиражом 2400 экземпляров и стало первым печатным памятником русского права. Это событие было настолько значительным, что в конце XVII и начале XVIII в. его неоднократно переводили на иностранные языки.
Несмотря на различные развлечения и многообразные интересы, царь не вел жизнь праздную, вечно был в делах и заботах. Его день начинался в 4 часа утра с молитвы, затем он вместе с царицей шел к заутрене. После царь направлялся из внутренних покоев в переднюю палату, где собирались ближние бояре и думные чины. В беседе с ними узнавал последние новости, благодарил и жаловал отличившихся. Затем царь шел к обедне в кремлевские соборы. И каждый выход царя неизменно обставлялся торжественно: в окружении рынд, одетых в белые, шитые серебром кафтаны и высокие белые шапки, шитые жемчугом, царь представал перед народом. Подданные встречали своего государя земными поклонами. Такие ежедневные выходы имели вполне определенный смысл — они символизировали единение царя с народом и стабильность существующего порядка. В 10 часов обедня заканчивалась. Наступал а очередь государственных дел . В XVII столетии цари делили свою власть с Боярской думой. В ней заседали бояре, окольничьи, думные дворяне и думные дьяки. Думные чины давались за продолжительную службу, но родственники царя и царицы выдвигались быстро. Служебная карьера родовитого человека выглядела в то время приблизительно так: в 10-летнем возрасте — стольник у царицы, в 15 лет переход в царский чин, в царский штат (стольник, спальник), во время торжественных случаев — среди рынд царской охраны, а лет через 30 жаловали думный чин. В Думе сидели обычно только те члены знатных фамилий, которым в данный момент принадлежало старшинство среди их родственников, поэтому это были люди почтенного возраста.
Как и при его отце, при Алексее Михайловиче собиралась не вся Дума, а только Ближняя. Она состояла из приближенных к царю лиц. Боярская дума была законодательным органом. Помимо участия в законодательной деятельности она контролировала работу приказов, вмешивалась в дела некоторых из них. Кроме того, Дума выполняла дипломатические функции, являлась высшим судебным органом. В праздники Дума не собиралась. В эти дни царь принимал послов или приглашал патриарха с духовенством. Занятия государственными делами предполагали также работу царя в Тайном приказе, к которому даже Боярская дума не имела доступа. За важными делами следовал обед. Обедал Алексей Михайлович чаще всего один, в еде был воздержан, но, несмотря на это, даже в будние дни к его столу подавали до 70 блюд. Все блюда подавались по установленному порядку — сначала холодные закуски, жареное мясо и рыба, затем горячие похлебки, в конце обеда подавали десерт — печенье, фрукты, сахар и конфеты. Из напитков царь отдавал предпочтение квасу, реже овсяной браге и пиву. Излишества в потреблении спиртных напитков не допускал, пьянство считал тягчайшим проступком. Перед подачей к царскому столу каждое блюдо и напиток отведывал повар, затем слуги, приносившие еду из кухни, и, наконец, прислуживающие за столом. Делалось это из предосторожности — этот исторический период наполнен примерами, когда отравление ядом использовалось как средство борьбы за власть. В праздничные дни стол сервировался более пышно, а прислуживали за столом 200-300 дворян. Отличившимся боярам царь посылал со своего стола еду и питье. Получить же царские остатки, т. е. блюда, уже отведанные царем, считалось для бояр самой большой честью.
После обеда царь ложился на 2-3 часа отдохнуть либо ехал на соколиную охоту. По возвращении Алексей Михайлович шел к вечерне, остаток дня проводил в кругу своей семьи: вместе с царицей ужинал, затем слушал рассказы старцев. Нередко по вечерам Алексей Михайлович играл в шахматы либо читал, а чаще писал. Иногда посещал Потешную палату, в которой выступали шуты, скоморохи и карлики. Со временем их заменили музыканты, а позднее в Потешной палате стали разыгрываться настоящие спектакли. В девять часов вечера Алексей Михайлович ложился спать. Жизнь в царском дворце замирала до утра.
Личная жизнь царя отличалась простотой, доходившей до аскетизма. Широко раздававший милостыню нищим и убогим, Алексей Михайлович был необычайно щепетилен в отношении собственной персоны. Приглянувшуюся ему вещь он стеснялся купить. Подношения и подарки принимал, лишь будучи уверенным в том, что делались они бескорыстно. Не чуравшийся развлечений, он на первое место ставил упорное государственное делание. Алексей Михайлович, как и все русские цари, отличался набожностью и был примерным христианином. Начинал и завершал он каждый день своей жизни молитвой, во время поста проводил в церкви по несколько часов и клал по три тысячи земных поклонов. Истинно христианская сущность этого царя проявлялась во многих его поступках и деяниях. Его милостью кормились разные неимущие люди, постоянно обитавшие во дворце, по Москве по царскому приказу развозили хлеб и бесплатно раздавали нуждавшимся. Именно в годы царствования второго Романова широкое распространение получила практика выкупа русских воинов из иноземного плена. Выкупленных из плена крепостных отпускали на волю. Перед своей смертью Алексей Михайлович распорядился освободить из тюрем всех узников, заплатить из царской казны все частные долги и простить людям долги казенные.
В своих религиозных чувствах царь был искренен и тверд и обо всем судил с точки зрения христианской морали. Все религиозные обряды он ревностно соблюдал. Известно, что царь пел в церковном хоре, а во время церковных служб не мог удержаться, чтобы не поучить монахов читать и петь или побранить их, если они ошибались. Не лишенный чувства прекрасного, царь внимал всей той красоте и торжественности, с которой обставлялись церковные богослужения. И эта потребность в красоте и пышности накладывала отпечаток на светскую жизнь царя, стала стержневой линией его увлечений и интересов. С особой торжественностью обставлялся царский церемониал. Царские выходы или выезды были в XVII в. настоящим событием, на которое собирались толпы народа. Особая помпезность появлению царя перед народом придавалась в день Богоявления (Крещения Господня). С утра Кремль и прилегающий к нему берег заполнялись народом, оставался свободным лишь проход от Успенского собора к Москве-реке, вдоль которого выстраивались стрельцы. О выходе Алексея Михайловича из дворца возвещал звон колокольни Иван Великий. В окружении бояр царь спускался с Красного крыльца Грановитой палаты на Соборную площадь. Завидев государя, народ падал на колени и кланялся ему. Внешне царь был очень привлекательным. И эта привлекательность отражала, по общему мнению, прекрасную душу. Взгляд его голубых глаз был спокойным и добрым. Широкое румяное лицо, окаймленное русой бородой, было благородным и приветливым.
Чрезмерная же полнота не лишала фигуру Алексея Михайловича величавой и горделивой осанки и как будто подчеркивала перед окружающими важность и святость его сана. Для человека XVII в. власть царя, сама его фигура казались неземными, наделенными сверхъестественной силой и могуществом. Из Кремля к Москве-реке устраивали крестный ход. Организованное шествие открывали стрельцы, вслед за которыми шло духовенство с крестами и иконами. За ними шествовал, в окружении дворян и бояр, царь со всеми атрибутами своей власти — в венце, с державой и скипетром в руках. В большую прорубь во льду патриарх погружал крест, после чего этой святой водой кропили народ и войско. Трижды патриарх осенял государя крестом и поздравлял с этим большим христианским праздником. Поздравляли царя бояре, дворяне, духовенство. По окончании обряда процессия в том же порядке возвращалась в Успенский собор, где совершался молебен. Не меньшим великолепием отличались царские выезды на богомолье в отдаленные монастыри.
Так, к поездке в Троице-Сергиев монастырь, расположенный в 70 верстах от Москвы, готовились заранее. Все дороги и мосты на пути следования царя заблаговременно приводили в порядок, как и путевые дворцы, в которых царю предстояло останавливаться на отдых. Ранним утром в день отъезда из Москвы отправлялся отряд истопников, сторожей, портных, сапожников и других дворцовых служителей— всего около полутора тысяч человек, которые должны были обеспечивать бытовые условия государя. Около полудня Алексей Михайлович выезжал из столицы. Вслед за отрядом всадников из дворца выезжал «царский поезд», состоящий из десятков повозок со складированными в них одеждой, постелью, продовольствием, иконами. За обозами шли 250 скороходов с золочеными бичами, за ними царская охрана. Оруженосцы несли царское оружие, конюхи вели под уздцы великолепных скакунов из царских конюшен. Наконец, в сопровождении конных бояр и телохранителей, появлялась государева карета, в которую впрягали шесть, а иногда двенадцать лошадей. Толпа слуг замыкала шествие. За городом же царя ожидало многотысячное войско. Путешествие в 70 верст представлялось царю и его свите долгим и довольно утомительным. Занимало оно в XVII в. около пяти дней. За это время «поезд» останавливался. Первый раз — сразу по выезде из Москвы. У дороги разбивали шатры, в одном из которых Алексей Михайлович переодевался в простое дорожное платье и отдыхал. За несколько верст до монастыря царь выходил из кареты и следовал пешком. На площади перед монастырем вновь разбивали шатер, где царь облачался в парадные одежды и под колокольный звон торжественно входил в монастырские ворота.
Алексею Михайловичу, несомненно, была присуща тяга к прекрасному. Царь любил и понимал красоту. Поэтика находила отражение в его речах и многих поступках. Восхищение красотой русской природы, любовь царя к ее живописным пейзажам, которые соответствовали его характеру, также находили конкретное воплощение. Алексей Михайлович с удовольствием обустраивал село Коломенское, в котором чувствовал себя спокойно и легко. В этом селе был построен деревянный дворец, воспринимавшийся современниками восьмым чудом света. Разнообразные по архитектурному исполнению помещения дворца причудливо соединялись и сочетались друг с другом, образуя внутреннее и внешнее единство и демонстрируя собой вершину развития русского деревянного зодчества. В другой подмосковной усадьбе — Измайлово — Алексей Михайлович приказал устроить огороды, разбить великолепные сады, открыть фермы, организовать поселки. Фруктовые деревья, яркие цветники, оранжерея, зеркальные пруды поражали своим великолепием и радовали царя: нередко помногу часов проводил он в общении с природой. За этим огромным хозяйством, включающим помимо вышеперечисленного еще и зерновые поля, ухаживали специалисты — не только российские, но и приглашенные из других стран. Увлекаясь садоводством, царь был не просто созерцателем, а в полном смысле слова экспериментатором. В Измайлове пытались выращивать хлопок, тутовое дерево, виноград и черешню. Но ничего, пожалуй, не увлекало царя так, как соколиная охота. Соколиная потеха несла в себе не только азарт и привычный для охоты шум, но и красоту: внешняя прелесть взметнувшихся в небесную высь различных пород охотничьих птиц, изящество и быстрота птичьего полета и точность удара, роскошь и золотой блеск соколиного наряда... Для царя это зрелище было настолько великолепным и захватывающим, что даже женитьба на красавице Марии Милославской не задержала его в Москве: уже через шесть дней после свадьбы царь отправился на охоту. К содержанию и дрессировке своих соколов Алексей Михайлович проявлял неподдельный интерес, давал им имена, заботился об их сохранности и приумножении (в разгар эпидемии чумы он приказал сокольничим вывезти птиц из города и укрыться в подмосковном лесу). Соколиной охоте придавалось настолько большое значение, что ведал ею особый Сокольничий приказ.
Ко времени царствования Алексея Михайловича относится появление поговорок, которые прочно вошли в наш обиход. Так, в 1656 г. появилось выражение «Делу время, и потехе час». Принадлежали эти слова царю, по приказу которого были составлены правила соколиной охоты — излюбленной его потехи. Рукой царя была сделана приписка, которая напоминала охотникам, что увлечение потехой не должно затмить главного дела — службы государю и Отечеству. Другое выражение — «Верста коломенская» — связано с подмосковным селом Коломенским, где был построен великолепный деревянный дворец Алексея Михайловича.
А вела к Коломенскому широкая ровная дорога, посыпанная песком, с мостами, с верстовыми столбами по бокам. Эти столбы были в сажень высотой. С этого времени москвичей, отличавшихся высоким ростом, стали именовать верстой коломенской. Возле царского дворца в Коломенском стоял особый ящик, охраняемый стрельцом. Ящик предназначался для подачи царю жалоб любым недовольным человеком. Понятно, что жалоб было очень много, поэтому и ящик сделали глубоким и длинным. Жалобы разбирались не сразу, приходилось долго ждать, отсюда и поговорка «Положить дело в долгий ящик». Для Алексея Михайловича, соблюдавшего обычаи старомосковской, патриархальной Руси, все же были очевидны успехи западноевропейских стран, которые он не только не мог игнорировать, но даже стремился перенять некоторые достижения, укоренить их в Московии.
Балансировавший между привычной для него отеческой стариной и европейскими новшествами, царь являл собой как бы переходную фигуру от правителя старомосковской Руси, закрытой для остального мира и переживавшей процесс развития монархии в сторону усиления самодержавия, к монарху уже нового, рождающегося европейского государства. Во многом своими мероприятиями он проложил дорогу Петру I, только в отличие от последнего он действовал неспешно, нередко противоречиво и непоследовательно, не подвергая «московское благочестие» тому напористому разрушению европеизацией, которое впоследствии предпринял его своенравный и решительный сын Петр. Алексею Михайловичу не претила европейская культура, и он все шире открывал Россию западным обычаям и традициям. При этом он был уверен, что не изменяет православию. Его религиозность не мешала чувствовать и ценить привлекательность многих западных новшеств. Кремлевский дворец при нем стал украшаться мебелью и обоями в польском вкусе, на стенах появились зеркала и картины. Изза границы привозили газеты. Рядом с царем было много выходцев из других стран — военных, переводчиков, врачей, торговцев. Так называемая Немецкая слобода, где жили немцы, голландцы, шведы, англичане, швейцарцы, шотландцы, стала проводником не только технических и военных достижений Запада, но и новых культурных веяний в московском обществе. Своих детей царь приказал обучать латыни и польскому языку. Царицу Марию Ильиничну Алексей Михайлович брал с собой на охоту. Супруги посещали театральные представления в Преображенском. В то же время европейские новшества царь не распространял на публичные и общественные церемонии, подчеркнуто следуя традициям и старине. А в конце правления европейские обычаи даже подверг гонениям: из главной церкви Кремля по его приказанию были вынесены органы, из храмов удалена всякая музыка. Запрещалось курить табак, брить бороды.
Внешнеполитические задачи, стоявшие перед Россией с середины XVII в., настойчиво требовали от царя решительных шагов в сторону усиления войска. Тому способствовал и грустный опыт военных неудач первой половины столетия. В течение всего периода царствования Алексея Михайловича шел процесс замены дворянской конницы и ополчения полками нового строя, регулярной армией, которая была обучена на европейский манер. Совершенно новые для России полки «иноземного строя» появились еще в начале 1640-х годов. Набор в них осуществлялся из боярских детей, а также вольных и отхожих людей. Обучали солдат, как правило, иноземные офицеры. С середины 1650-х годов правительство Алексея Михайловича стало комплектовать полки на основе принудительных наборов обязанных, «даточных» людей, записывая их уже не на временную, а на пожизненную службу. Со второй половины XVII в. полки «нового строя» — конные драгуны и рейтары, пешие солдатские полки стали постепенно вытеснять старое войско. Положительные перемены коснулись и вооружения. Русское войско было вооружено уже не тяжелыми пищалями, а более удобными мушкетами в пехоте и карабинами в коннице. Железные орудия вытеснялись литыми медными и чугунными. Успешно развивалась артиллерия. Разнообразие пушек в русской армии и хорошую организацию пушечного дела при Алексее Михайловиче отмечали не только соотечественники, но и иностранцы, которых поражали размеры и мощь русских пушек. К примеру, пушка «Пирог» весила 2400 пудов, и для ее перевозки требовалось 74 ком. Одним залпом эта пушка могла снести башню. Тяжелые пушки были на станках и колесах, и в переводе артиллерии на колеса Россия опередила Западную Европу. Руководил всей русской артиллерией Пушечный приказ, а отливали пушки русские и иностранные мастера с учетом наших и зарубежных достижений. Продолжалось начатое при царе Михаиле Романове строительство железоделательных и оружейных заводов. Военные реформы Алексея Михайловича стали основой будущих военных преобразований Петра. От отца Петр Великий во многом унаследовал интерес к кораблестроению. Первым из русских царей Алексей Михайлович предпринял попытку создать российский флот. По его приказу в селе Дединове на Оке построили корабль «Орел», который предназначался для торговли на Каспийском море. Корабль, не уступавший качеством европейским судам, был в Астрахани спущен на воду, однако послужить Российскому государству этот многопушечный фрегат так и не успел: в 1670 г. он был практически уничтожен Степаном Разиным. Идею создания отечественного флота предстояло осуществлять уже Петру.
Счастливо складывалась личная жизнь Алексея Михайловича, если не считать некоторых перипетий, предшествовавших его первой женитьбе. Жениться царь задумал вскоре после вступления на престол. Супружество, как понимали на Руси, делало человека вполне сложившимся, совершеннолетним, и женитьбой Алексей Михайлович как бы завершал оформление царской власти. Он выбирал себе невесту открыто, невзирая на ее родовитость. Из 200 невест ему наиболее приглянулась неродовитая дворянская дочь Евфимия Всеволожская, красивая и скромная. Но возможное счастье царя столкнулось с дворцовыми интригами и борьбой различных родовитых групп за влияние у трона. Выбор царя показался опасным боярину Б.И. Морозову, который побоялся быть оттесненным неродовитыми родственниками новой царицы. Перед венчанием прислужницы, по наущению близких к Морозову бояр, настолько сильно затянули волосы невесте, что в присутствии царя Евфимия потеряла сознание и упала в обморок. Присутствующие тут же заговорили о «падучей болезни», и венчаться с больной невестой Алексей Михайлович поостерегся. Девушка вместе с отцом была отправлена подальше от Москвы. Когда же выяснилось, что невеста была абсолютно здорова, уже ничего нельзя было сделать. Это личное потрясение изменило царя: он замкнулся и тяжело переживал произошедшее.
Спустя некоторое время к вопросу женитьбы вновь пришлось вернуться. На этот раз царя пленила красота дочери близкого к Морозову дворянина И.Д. Милославского — Марии Ильиничны. Девушка как бы случайно оказалась напротив царя во время службы в Успенском соборе Московского Кремля. Вскоре после венчания вдовый боярин Морозов женился на второй дочери Милославского, упрочив через родственную связь свое влияние при дворе. Брак Алексея Михайловича и Марии Ильиничны длился более двадцати лет, и в этом браке родились дети: пять сыновей и восемь дочерей. В 1669 г. Мария Милославская умерла.
Через год царь, внезапно приехавший в гости к боярину A.C. Матвееву, увидел там Наталью Кирилловну Нарышкину и влюбился в нее. Кроткая по характеру и внешне привлекательная, Наталья Нарышкина была бедной родственницей Матвеева, которую он взял к себе на воспитание. В возникшем к девушке чувстве 42-летний царь сознался Матвееву. Но это признание не столько обрадовало, сколько испугало боярина, решившего, что его возвышение вызовет недовольство недругов и недоброжелателей. Он просил царя все сохранить в тайне и выбрать невесту из множества претенденток, как требовал обычай. Царь согласился. Ближайшим боярам было объявлено о намерении царя жениться, и из шестидесяти невест, пришедших на смотрины, Алексей Михайлович выбрал Н.К. Нарышкину. Никому из присутствующих и в голову не пришло, что исход смотрин был заранее предрешен.
В январе 1671 г. в Москве, в храме Святителя Григория Неокесарийского на Большой Полянке, Алексей Михайлович и Наталья Кирилловна обвенчались. Второй брак для царя был также счастливым, но кратковременным. За пять лет супружества Наталья Кирилловна подарила мужу дочерей — Наталью и Феодору и сына Петра, которому впоследствии было суждено стать российским императором и получить у современников титул Петра Великого.
Царь Алексей Михайлович скончался зимой 1676 г. Похоронили Тишайшего в Архангельском соборе Московского Кремля.