Монастыри

Быстрое распространение монастырей оказало благотворное воздействие на народную жизнь. На Западе монашество представляло собой элемент общественной жизни, при поддержке которого общество развивалось и возрастало вопреки всем враждебным силам, угрожавшим ему. Прекрасной, истинно блаженной жизнью жили монахи того времени, образцом которых является Штурм, аббат Фульдский.

Старейшее изображение монастыря Санкт-Галлен. В плане города 1596 г.

Монастыри, устроенные по уставу святого Бенедикта, быстро росли в числе: как только один достигал на месте своего основания некоторого процветания, он тотчас же выделял новую колонию, тщательно осведомившись о месте нового поселения. Случалось, что какой-нибудь владетельный князь выпрашивал себе несколько монахов из какого-нибудь знаменитого монастыря, чтобы с их помощью основать в избранном месте подобное благодетельное учреждение. Такой монастырь, пока он соответствовал своему идеалу, был и церковью, и школой, и образцом хозяйствования, и учреждением для хранения книг, и распространителем всевозможных искусств и ремесел, и последним прибежищем людей, утомленных жизненными бурями. Особенно важны были монастыри в качестве школ. К знаменитым прежним обителям, как Фульдская и Санкт-Галленская, существовавшим уже почти сто лет, прибавились многие другие, в школах при которых учились свободные благородные миряне, приобретавшие ключ к высшему познанию, обучаясь искусству чтения, письма, счета и особенно латыни. Для этого курса учения были придуманы громкие названия: толковали о trivium и quadrivium, которым обучали в монастырских школах, понимая под первым грамматику, логику и риторику, а под вторым — четыре науки или искусства: музыку, арифметику, геометрию и астрономию, знанием которых могли похвалиться немногие. Эти школы не были демократическими учреждениями, доступ в монастырь был открыт далеко не всем. И здесь проявлялся аристократический характер, все более проникавший в общество. Образовался небольшой кружок людей, обладавших некоторым подобием научного образования и при этом не принадлежавших к духовенству. Появились читатели, хотя еще и в весьма ограниченном числе, а следовательно, могла уже начаться и литература.