Упорядочение культа

С постройкой храма была связана религиозная реформа, которая выделила священство из среды общества и внутренне его видоизменила. В связи с древними преданиями еврейского народа, со времени построения храма одному из израильских колен, Левиеву, стали приписывать особенную святость и возложили на него особую миссию служения в храме. Каждый левит посвящал себя этому служению с 28-летнего возраста. Только не имеющий никаких телесных недостатков мог быть посвящен в это служение и с этого времени уже надевал особую одежду из белого виссона, с трехцветной перевязью. Во главе этого священства со всеми его степенями стоял первосвященник, приносивший жертвы за весь народ на жертвенник в одном из дворов храма. Сану первосвященника была присвоена и особая одежда из голубого виссона, с кистями и бубенчиками, белый, наброшенный на плечи, плащ (эфод), повязка на лбу и сума, украшенная 12 драгоценными камнями; в той суме лежали жребии, по которым первосвященник узнавал волю Иеговы. Он один, и никто другой, один раз в год, в великий праздник очищения, имел право вступать внутрь храма, в «святая святых», где стоял ковчег Завета и не было никакого другого образа, ни подобия Божества.

Внутренний двор Иерусалимского храма

Колено Левиево не имело особой земельной собственности; левиты получали свое содержание из десятины и строго определенной части от жертв, приносимых в храм. Весь культ в эту эпоху, последовавшую за построением храма, получил более роскошную обстановку и вообще больше определенности. То, что прежде было только обычаем, теперь вылилось в торжественные и нерушимые формы обряда. Любопытно, что именно с этой поры странный обычай обрезания обратился в обряд, который совершался над всеми безусловно, как бы для того, чтобы наложить на иудеев печать, отличающую их от других народов, хотя тот же обычай наблюдается и у многих диких племен. Строго отделилось иудейство от всяких иных культов, и даже брачные союзы с иными племенами были отныне воспрещены: только царь разрешал себе подобные союзы, и Соломон допустил этим поклонение чуждым богам в самом Иерусалиме. Он возбудил против себя всеобщее недовольство тем, что сам воздвиг здесь жертвенники богам Амону, Моаву, Молоху и Хамосу. В это же время и древние народные празднества, совпадавшие с наступлением весны, жатвой и проводами лета, были приурочены к историческим событиям. Последний из вышеупомянутых — праздник кущей — должен был сохранять воспоминание о временах странствования в пустыне, когда весь Божий народ жил в шатрах; а Пасха — напоминать о том моменте перед исходом из Египта, когда Иегова, за противление фараона, истребил всех первенцев у египтян, а свой народ пощадил. Иегове был посвящен один день в неделю, который назвали Саббат (т. е. покой, отдохновение) и стали праздновать полным воздержанием от всякой работы — обычай, с которым никак не могли свыкнуться соседние народы. Понятие о служении Иегове приобрело теперь весьма определенное и строгое значение. Служение это непрерывно производилось в храме, где пылали неугасимые жертвенные огни, а священнослужители непрерывно орошали алтари кровью закалываемых жертв, ибо все жертвы должны были отныне совершаться в Иерусалиме, перед храмом, во дворах народного святилища, которое таким образом приобрело значение, небывалое ни в какие времена, ни у какого иного народа.