Глава четвертая
Военные действия во Франции. Первый Парижский мир. Возвращение Наполеона с острова Эльбы и «Сто дней». Ватерлоо. Остров Святой Елены. Второй Парижский мир

Последствия

Раньше очень была распространена легенда (и ей верили), будто три государя, одержав победу, преклонили колена — указывают даже «холм государей», на котором это произошло — и благодарили Бога за одержанную победу. Легенда эта очень верно выразила господствовавшее тогда всеобщее убеждение, что здесь свершился суд Божий над великим грешником и безумцем, и что тут Европа возвратила себе свободу. Народы вполне сознавали, что эта борьба народного духа со злоупотреблением гения была священной войной, делом, угодным Господу. Везде, где только мыслили, господствовало убеждение, что война должна окончиться полным поражением Наполеона, лишением престола или иным подобным образом. Это убеждение разделяли наиболее выдающиеся как по уму, так и по высокой нравственности своей люди, имевшие влияние на общественное мнение: и это было единственно верное, разумное, можно сказать, само собой понятное мнение. Точно так же сама по себе понятна, даже неизбежна, при любых обстоятельствах, была необходимость извлечь из только что одержанной победы возможные выгоды, неутомимо преследовать разбитого неприятеля и, что было уже нетрудно, поставить его в невозможность сопротивляться.

Мы убедимся, к сожалению, что случилось совершенно обратное. Эта часть войны блистательным образом подтверждает слова опытного шведского канцлера Оксенстиерна, что в управлении миром менее всего участвует мудрость. Единственная правильная развязка этого мирового события — низвержение Наполеона — была достигнута вовсе не мудростью опытных государственных мужей, стоявших во главе коалиции, и эта многоглавая мудрость, наоборот, совершала одну непростительную ошибку за другой. Такое развитие событий произошло только вследствие безграничного упорства, безумной самонадеянности Наполеона. Он сам сделал невозможной какую-либо иную развязку и таким образом привел дело к сравнительно благоприятному концу для всех, кроме него.