Третья коалиция, 1804 г.

Такие события, доказавшие, что Наполеон считает дозволенным себе все, обусловили новую — третью — европейскую коалицию, готовившуюся с весны 1804 года. С 15 мая Вильям Питт снова вступил в управление английскими государственными делами; он хотел составить министерство из талантливых людей обеих партий, но король был слишком ожесточен против вождей вигов и потому был образован торийский кабинет. Зная, что заветной мечтой Наполеона была высадка в Англию, Питт, естественным образом, должен был стараться создать ему врагов на материке. Общественное мнение в Англии встречало сочувствие при венском и петербургском дворах равно как в аристократических кругах всей Европы. По общему убеждению, дело шло о подавлении новой революции, лишь измененной по внешности, но не по существу.

Коалиция определилась четырьмя договорами: между Австрией и Россией (6 ноября 1804 г.), Швецией и Англией (3 декабря 1804 г.), Швецией и Россией (19 января 1805 г.) и Англией и Россией (11 апреля 1805 г.). Не уклонился от участия в коалиции и император Александр I, в течение первых трех лет державшийся в стороне от европейских событий и был озабочен исключительно преобразованиями в пределах своей империи. Те последствия, которыми грозило Европе быстро развивавшееся могущество и самовластие Наполеона, побудили и юного российского императора поднять против него оружие. Пруссия не согласилась войти в эту коалицию, хотя на смену графу Гаугвицу или в подмогу ему был назначен более способный государственный деятель, Гарденберг. Король, человек честный, но заурядный и крайне нерешительный, стоял за нейтралитет, и неловкость, с которой подступали к нему русские дипломаты, равно как безрассудство шведского короля Густава IV, утверждали его в этом настроении. Народного мнения, не только что народного правительства, тогда вовсе не существовало; в общем, нация не могла упрекать в чем-либо своих государей, не виня и себя. И народам, и государям следовало пройти наперед горькую школу беспримерных бедствий, неслыханных поражений и невыносимого чужеземного ига, прежде нежели они уяснили себе, что могли водворить истинный мир.