Оппозиция

Против беспорядка государственного управления вооружились две партии. Управление было теперь не кровавое, как во времена до термидора, но приняло направление якобинское. Образовались: партия ультрарадикальная, даже прямо коммунистическая, и партия роялистская. Руководителем первой был некто Гракх Бабеф, человек с прошлым более чем двусмысленным. Все нелепости Сен-Жюста он еще усилил: общественное воспитание детей, из которых ни к одному не переходит имя отца; ни один француз не смеет покидать Францию; города надо разрушить, а все замки уничтожить; книг более не будет; без дозволения правительства нельзя ничего обнародовать; все французы будут носить особую одежду, все умершие подлежат суду и их хоронят лишь тогда, когда суд признает их достойными погребения. Такие и подобные нелепости проповедовали эти сумасшедшие головы! Они начали даже приводить их в исполнение, но безобразия эти прекратили без особого труда; нескольких из главарей, в числе их и Бабефа, казнили. Роялистская оппозиция стала теперь гораздо смелее; она сильнее других коренилась в народе. Никто не признавал настоящее правительство долговечным; всякий понимал, что в лице этого правительства революция еще ничего не достигла. Даже в самой директории был раздор. Трое — Баррас, Ревбелль, Ларевельер-Лепо (их назвали триумвиратом) — не сходились с остальными двумя, Карно и Бартелеми.

Гракх Бабеф (Франсуа Ноэль)

Рисунок XVIII в.

В мае 1797 года состоялись опять, после долгого промежутка, первые народные выборы; в них приняли деятельное участие все те, которые не сочувствовали кучке людей, пять лет стоявшей во главе правительства, все лица, которых можно было назвать порядочными; они условились не избирать ни одного якобинца. Цель была достигнута; из 250 выбывших прежних членов конвента, едва полдюжины было вновь избрано. В обоих советах умеренные преобладали; еще один год, еще одни такие выборы и остальные якобинцы будут удалены; решительный роялист Пишегрю избран был в президенты пятисот. Якобинская партия поняла, однако, эту опасность; если этот возврат к прошлому окрепнет, им грозит смерть; во всяком случае, они потеряют свое положение и приобретенные — и как приобретенные! — богатства. Они воспользовались этим предостережением; воспользовались совершенно иначе, чем умеренное большинство, которое повторило ту же самую ошибку, какая в 1789 году уже расстроила умеренных и погубила их. Соперничая с людьми, которые ни перед чем не останавливались, они держались бумажной законности, тогда как якобинская партия с тремя директорами во главе, уже готовилась к насильственному перевороту.